Николай Румянцев

Будучи ответственным за сей дневник моего среднего сына Николая, спешу сообщить некоторые события из его жизни. Когда ему сравнялось шесть лет, я записал его в Конный лейб-гвардии полк, как делают во многих дворянских семьях. И хотя к возрасту сознательному сын мой уже получил чин прапорщика, службе армейской он предпочёл пребывание при дворе, благо происхождение позволяло ему стать камер-пажом государыни Екатерины II. Чтобы не посрамил он наш род и мог служить во благо страны, я отослал Николая вместе с младшим братом Сергеем за границу, в Лейден, где они продолжили учёбу свою. Засим передаю эту страницу в руки хозяину с надеждой, что он будет писать здесь аккуратно и регулярно о главных событиях жизни своей.

Quant à notre route, vous pourriez dire que nous entrons dans l’Italie par Geneve, Chamberry et le Mont Cenis, que nous irons à Turin, de là à Genes, puis par Parme Boulogne à Florence, de là par Livourne Pise Luques à Rome. De là à Naples, puis revenir à Rome et par Loretto &c à Venise. Nous placerons Milan où nous pourrons de la maniere la plus avantageuse.

Николай Румянцев

Любезный фон Гримм, Вы хитрый дипломат. Никогда не поверю, что такой опытный публицист и критик, который хорошо знает императрицу нашу Екатерину II, не понимает по-русски. Что ж, отвечу Вам на родном мне языке. Мы с братом Сергеем будем счастливы предпринять с Вами путешествие по Италии, проехав предварительно по Швейцарии. И если перед нами и правда предстанут Генуя, Парма, Болонья и Флоренция, а также Ливорно, Пиза и Рим, то путешествие это будет вдвойне и втройне важно для нас. Спасибо матушке за то, что уговорила Вас быть с нами в этом вояже. До встречи, любезный наш друг!

Пора уж и мне писать здесь, а то страница сия уйдёт в небытие. В 1773 году я и брат мой Сергей познакомились с немецким журналистом Фридрихом фон Гриммом, он был многолетним корреспондентом Екатерины II. Господин Гримм согласился сопровождать нас с братом в путешествии по Италии.

Как счастливы были эти дни! И хотя красот, старинных зданий и прекрасной живописи в Италии избыток, я чувствую, что путешествие сие будет иметь для меня в будущем огромное значение. Какое именно? Пока не знаю, но ощущаю его важность.

Скажу лишь, что предчувствую великие потрясения от созерцания великого итальянского искусства. В России имел я счастливую возможность видеть эрмитажные собрания императрицы нашей, поэтому хорошо представляю, какое невероятное воздействие на душу оказывает искусство.

Не писал здесь много лет. Упущение, которое не объяснимо ничем иным, кроме моей собственной лености. И занятости на службе.

Итак, в 1779 году я получил чин камергера, а потом на целых 14 лет отправился за границу по дипломатической службе. Казалось бы, описать всё, что происходило со мной в это время, было бы крайне интересно. Но вот вопрос: могу ли я описывать пережитое? Или лучше оставить эти сведения при себе?

Как бы то ни было, в 1781 году я покинул любимую Россию и отправился выполнять дипломатический долг. Был посланником Российской империи при Майнцском, Кёльнском и Трирском курфюршествах и имел весьма деликатное поручение. Именно на мне лежала ответственность за выбор невесты для внука императрицы, Александра Павловича. В 1793 году, как известно, он женился, и я наконец-то вернулся в любезное моё отечество с тем, чтобы больше его не покидать.

Ноябрь 1795 года

Поменял статус на «Снова в России»

Поменял должность на «Работаю в Особой комиссии по изменению курса медной монеты»

При государе Павле Петровиче:

При Александре Павловиче:

Пожалуй, ни на одной из своих должностей я не трудился с таким рвением, как на посту директора водных коммуникаций Петербурга. Да и шутка ли: город, наша великая столица, поставлен на воде. Водные коммуникации её — словно дороги, без которых замирает жизнь. Благодаря стараниям моим и моих верных соратников в городе обустроили Обводный канал, на Неве продолжили строить набережные не из недолговечного дерева, а из вечного гранита, соорудили мосты на Мойке, расчистили большие участки Буга, Западной Двины, Немана, реорганизовали работу таможни.

Писать сюда нет ни сил, ни времени, столь драгоценного. Все мысли мои поглощает великий проект, который принёс министр Военно-морских сил Николай Семёнович Мордвинов. Его 26 листов, которые он представил на рассмотрение.

Изложу коротко. Капитан-лейтенант Иван Фёдорович Крузенштерн предложил план развития русской торговли с Китаем и Индией и мореплавания в северной части Тихого океана. Из Кронштадта мы можем отправить суда к русским владениям на севере океана и с товарами для Камчатки и Америки. А на обратном пути эти же суда доставят нам грузы из Китая или Манилы.

Я счёл этот проект сколько полезным, столь и важным для России: коммерция в северо-восточных морях нам нужна, это куда лучше, чем доставлять грузы посуху. Кроме того, появлялась возможность заселить Курильский остров Уруп и начать торговлю с далёкой Японией. Вспомнил про то, что всего несколько лет назад, в 1799 году, была учреждена Российско-Американская компания, которая имеет особые права на ведение пушного промысла и торговлю в Русской Америке. По моему убеждению и настоянию, купцы и профинансировали первую русскую экспедицию вокруг света.

Суда для экспедиции закуплены! Что за беда? Что за несчастье? «Нева» и «Надежда», такие прекрасные названия, которые могут быть вписаны в историю русского флота, но столь ненадёжны! Закупили оба шлюпа в плачевном положении, и теперь ещё предстоит вкладывать средства в ремонт! Точную сумму покупки не назову, но около 25 тысяч фунтов, деньги невероятные. Как бы не поставили под угрозу всё предприятие…

Хотя я всё же верю в успех экспедиции, доверяю Крузенштерну. Дарит успокоение то, что на борту будут учёные, а значит, даже если коммерческий успех экспедиции будет невелик, она принесёт славу науке.

Лично проинспектировал оба корабля, готовые к отплытию. Не был до конца доволен, распорядился снять несколько человек и лишние грузы. Шлюпы перегружены, команды раздуты, граф Резанов обиделся на меня, потому что я велел ему уменьшить свиту. Но всё это ничто перед тем, что предстоит мореплавателям. 7 августа в путь.

Я не верю счастью. Первое русское кругосветное плавание завершилось, и не пересказать, что я чувствовал и думал за эти годы. Моряки провели в пути около трёх лет, шлюпы в итоге разделились, но оба благополучно пристали к родным берегам!

Если же говорить об итогах, то попытки установить дипломатические отношения с Японией завершились неудачей. Будущее торговли с Китаем тоже не очень ясно, хотя моряки наши смогли продать там привезённые грузы и закупить чай. Однако у экспедиции было и огромное научное значение.

Теперь в заливе Аляска подробно описан остров Кадьяк, а также часть архипелага Александра. Полуостров Крузов оказался островом, открыта новая земля, названная островом Чичагова. В Гавайском архипелаге теперь есть остров Лисянского и риф Нева, а к юго-западу от них — риф Крузенштерна.

Крузенштерн в Японском море описал западный берег Хоккайдо, а также берега залива Терпения. Пройдя проливом Надежды, команда вела подробные описания берегов вплоть до мыса Левенштерна. Открыт Северный залив, получены неоспоримые подтверждения того, что Сахалин является полуостровом (удивительно и неожиданно, надо ещё раз изучить бумаги). Открыты межпассатные противотечения в Атлантике и Тихом океане, изучены свойства воды разных океанов, флора и фауна. Итоги мореплавания ещё предстоит изучать.

Закончилось моё пребывание на посту министра коммерции. Сделано немало: отрегулирована торговля хлебом, улучшено судоходство по Бугу, Дону, Западной Двине, построены новые каналы. Но ныне все мысли мои, всё время посвящены работе на посту министра иностранных дел, который я занял в 1808 году. Как мечтаю я не допустить войну с Наполеоном, как старался организовать встречу императора Александра с французским визави. Надеюсь, что благодаря союзной конвенции, подписанной в Эрфурте, отношения наших стран улучшатся… Бог даст.

Я сделал всё, что мог. Всеми силами старался предотвратить войну с Францией и Заграничный поход. Какие потери, сколько горя! Я мечтал завершать войны, а не развязывать их. С Божьей помощью завершилось противостояние со Швецией, финские земли отошли России, я всем сердцем желал, чтобы с Наполеоном был союз, а не война. После победы над французом мне оставалось только подать в отставку, что я и сделал. Тем более что в разгар этой нечеловеческой бойни случился со мной апоплексический удар, от чего значительно пострадал слух. Мечтаю удалиться от дел и отдохнуть наконец. Я сделал всё, что мог.

Наконец у меня есть время заняться тем, что действительно интересно мне и дорого, — просвещением и науками. Людей, которые собираются у меня и обсуждают насущные вопросы, уже окрестили Румянцевским кружком, и я горжусь этим. Мы видим целью работы своей сохранение памятников древнерусской литературы. Работают с нами поистине великие учёные. Это Н. Н. Бантыш-Каменский, А. Ф. Малиновский, И. М. Стриттер, К. Ф. Калайдович, П. М. Строев — представители исторической науки. Московские профессора М. Т. Каченовский, И. М. Снегирёв, Р. Ф. Тимковский, епископ Калужский Евгений (Болховитинов) постоянно присоединяются к нашим изысканиям. Директор Императорской Публичной библиотеки, президент Академии художеств А. Н. Оленин привлекает к изучению литературных памятников таких великих наших литераторов, как Крылов, Батюшков, Гнедич, Дельвиг.

В 1813 году удалось нам издать «Собрание государственных грамот и договоров». И хотя искать старинные рукописи и манускрипты оказывается порой непросто, мы видим своей задачей сохранить памятники родной культуры и литературы, чтобы передать потомкам. И если бы вы только знали, где порой обнаруживаем мы бесценные рукописи! Изборник Святослава лежал в грудах мусора, в Московской епархии пришлось несколько раз провести сплошной просмотр всех документов, чтобы найти требуемые нам манускрипты. В библиотеках Рима и Флоренции силами дипломатов с документов Смутного времени сняты копии. А в Венской библиотеке вскрыта настоящая сокровищница — сотни листов, которые относятся к истории русско-польско-литовских отношений. Счастлив, что работы мы ведём в Москве, Петербурге и Гомеле, ибо белорусские архивы для нас совершенно бесценны.

С прискорбием сообщаю я о кончине моего дорогого брата Николая Петровича Румянцева. Большого государственного деятеля, смелого исследователя, щедрого мецената, покровителя наук. И тем более горько, что неожиданная смерть его случилась тогда, когда он, отойдя от дел, погрузился в научные изыскания и посвятил себя тому, что интересовало его всю жизнь.

Мой брат скромно умалчивал об этом, но при его живом участии в 1818-1822 годах шли исследования в районе Берингова пролива, ставившие целью лучше понять Американский Север. На его средства Русско-Американская компания организовывала экспедиции, которые были необходимы для развития и укрепления в Америке. В 1822 году результаты экспедиции были опубликованы, и это были бесценные знания обо всех берегах Северо-Западной Америки и об островах, к ним прилежащих. Всего брат мой профинансировал шесть кругосветных путешествий, собрал прекрасные коллекции монет, этнографических артефактов, книг и рукописей. Не имея детей, брат завещал эти собрания мне, а я планирую передать их Министерству народного просвещения, дабы собрания эти послужили будущему и отечественной науке.