Пётр Трындин

Оптика — древнейшая и в то же время всегда современная наука: телескоп в руках астронома, зрительная труба в руках капитана дальнего плавания, теодолит в руках геодезиста, микроскоп в руках учёного — это же ключ к познанию мира! Ещё в середине XVIII века Россия была на передовом рубеже оптики: Михаил Ломоносов сочинял оды стеклу (почитайте выше), усовершенствовал зеркальный телескоп и изобрёл оптический инструмент, с помощью которого можно было рассматривать удалённые предметы при слабом освещении, в сумерках и даже ночью. Да и само понятие «оптика» ввёл…

Но после смерти Михаила Васильевича, в начале XIX века, закрылась оптическая мастерская Академии наук, оптические приборы производились в стране только в единичных экземплярах (их возили из-за границы). Представьте, даже кораблям зрительные трубы отпускались только по специальному указанию Адмиралтейств-коллегии. Вся наука, можно сказать, недальновидной стала, простаивала…

Тут и подоспел мой дед, Сергей Семёнович Трындин, с первым в России оптическим русским магазином… Но тут надобно с самого начала рассказать. 👇

Рассказывал мне отец, как в екатерининскую эпоху из Владимирской губернии пришёл на Москву посмотреть и себя показать крестьянин и старообрядец Сергей Семёнович Трындин (дед мой). Имел он склонность к работе с механизмами, что называется, блоху мог подковать.

А в один прекрасный день посчастливилось ему устроиться в Московский университет механиком. У тамошних мастеров в физическом кабинете обучился он изготовлению приборов и оптик, работа-то больно тонкая и ювелирная, но интерес и навык Сергей Семёныч к ней имел, терпение и прилежание — тоже.

Так вот, привёз Сергей Семёнович, «левша» владимирский 😊, и жену в Москву — тоже крестьянку из екатерининских вольноотпущенных, Евдокию Нестеровну. А там в семье и дети пошли, сыновья: Матвей, Абрам и Егор (батюшка) — да подрастать стали отцу на смену. Абрам и Егорка зело большой интерес имели к отцовскому делу со стекляшками для приборов возиться, отец их и обучил, оболтусов, чтоб без дела не сидели. Да они и в торговле прыткими стали да смекалистыми.

Продолжу (уж больно хочется тут память о семье оставить, тем более что биография не из рядовых).

В середине 1780-х годов стал подумывать Сергей Семёнович о своём собственном деле, благо промышленность развивалась, а оптические и разные другие приборы, особливо очки, лорнеты и пенсне, не только в университете, а и у многих других граждан и предприятий всегда в употреблении спрос имели, а, как известно, эти приборы имеют обыкновение ломаться в самый неподходящий момент. Надобность изготовлять и чинить оптические приборы появилась.

Императрица-матушка много внимания наукам уделяла, да вокруг неё немало людей умных стояло, что ремёсла, промыслы да науки точные развивали. И 21 апреля 1785 года, как только императрица Екатерина разрешила, открыл Сергей Семёнович Трындин в Москве семейную мастерскую по изготовлению и ремонту «физико-математических и медицинских» инструментов и приборов. И что же он изготовлял и ремонтировал? Нужные всё вещи. Готовальни, астролябии, театральные бинокли, уровнемеры, термометры, пенсне и очки, простейшие теодолиты и микроскопы, песочные часы, угломеры и разную прочую штуку.

А в 1809 году отец с сыновьями — Трындины — производство расширили и основали на Кузнецком мосту, там, где позднее находилась одна из старейших в России банкирская контора Юнкера, первый в России оптический русский магазин. Сыновья за прилавком стояли, приказчиками работали. С тех пор 1809 год считается годом официального основания фирмы оптиков Трындиных — «Е. С. Трындина Сыновей».

Сам князь Потёмкин в клиентах у Сергея Семёновича хаживал. А уж щедроват бывал Светлейший, не отнять! Хоть и строг, и выдрать велеть мог за работу плохую, но и платил хорошо! А на московской мануфактурной выставке золотую медаль они получили за приборы, их предприятием изготовленные!

В 1820-х годах занемог и скончался отец московского семейства Трындиных — Сергей Семёнович, оставив оптико-механическое дело на Абрама и Егора. Братья фирму к процветанию повели. Особенно рьяно после кончины отца взялся за дело дядя мой Абрам Сергеевич: под его чутким руководством и при его непременном участии изготовлялись разные геодезические, физические, чертёжные, медицинские, оптические и другие приборы, он выписывал из-за границы «оптическое стекло в массе», сам его обрабатывал, шлифовал, полировал и употреблял сообразно назначению.

В 1831 году дядя с отцом подготовились и участвовали в первой московской промышленной выставке, представили нивелир, астролябию, часы солнечные, циркули в футлярах, барометр, термометры и термометры с колпаками. По итогам этой выставки фирму Трындиных наградили за их изделия серебряной медалью (много таких наград у них ещё было потом).

И вот вообразите, как труд упорный имя человеку делает: с начала 1846 года Абрам Сергеевич уже состоял в московском купечестве — купцом 3-й гильдии, то есть у него набиралось по 5 тысяч рублей в год на пошлину. Из грязи в князи, получается.

Пока играл я ребёнком со стекляшками, отец всё рассказывал… Мне годик был, когда они с братом Абрамом по взаимной договорённости семейное предприятие разделили. Дядя начал новое дело (также оптическое), а старые заведения — мастерская и магазин оптических, хирургических, геодезических инструментов — остались за отцом и вскоре переехали на Лубянку. И, я вам скажу, фирма Егора Трындина стала крупнейшим оптическим предприятием в Москве. А с 1858 года (после смерти брата Абрама) он был принят в московское купечество 3-й гильдии!

Скончался отец Егор Сергеевич и был похоронен 2 января 1869 года на Рогожском кладбище. И тогда уже мы дело фамильное в свои руки взяли — братья Сергей Егорович и Пётр Егорович.

Работаем неустанно. На предмет новой высоты озаботились: не только прежние инструменты изготовляем, но и производство других наладили, медико-хирургических. Велик стал запрос на те инструменты и санитарные принадлежности после войны Крымской, когда Николай Иванович Пирогов военно-полевую хирургию создал. На том и поднялись: не надо, думаю, и говорить, как заказы от военного ведомства доходам фабриканта способствуют. Мы с братом честно дело своё исполняем и обеспечиваем постоянные поставки для Санкт-Петербургского хирургического инструментального завода, а также полковых лазаретов и госпиталей во время Русско-турецкой войны.

Торжественно заложили целую фабрику с 50 станками, от паровой машины питающимися, — не было ещё в России «паровой» фабрики физических приборов и хирургических инструментов! И 100 рабочих наняли. Приурочили ко дню совершеннолетия Наследника Цесаревича Великого Князя, Николая Александровича (будущего императора Николая II). При фабрике создаём первую в России ремесленную школу, что-то будет…

Горд, что нашими медицинскими инструментами лечебницы и лазареты Российского общества Красного Креста оборудуют. Не передать, как горд.

Есть и «бонусы»: «в воздаяние особых трудов и заслуг, оказанных по званию Действительного члена Московского Комитета „Христианская помощь“, Всемилостивейше пожалован Кавалером Императорского и Царского Ордена Святого Станислава третьей степени», что даёт мне право на получение звания Потомственного почётного гражданина… ☺️ Подам прошение в Сенат.

Среди уже обычной продукции: хирургических, ветеринарных инструментов и физико-механических приборов, астролябий, секстантов — стали мы и телескопы делать. И как тут быть у воды и не напиться? Конечно же, появилась мысль обсерваторию устроить. С практической точки зрения удобно: здесь и наладка продаваемых астрономических приборов, здесь же и демонстрация их для сомневающихся клиентов. А ещё полезнее с точки зрения рекламы: много народу хочет если не звёзды вблизи рассмотреть — невозможно сие, слишком далеко они, — то хотя бы над Луною полетать.

Незабываемое зрелище, скажу я вам! В приближении большом, что труба даёт, кажется, будто действительно паришь ты над этими мертвенными, с желтизной в серость уходящими равнинами, над горами, до дрожи в груди чужими, над кратерами, ни на что земное не похожими… Зачарованный другой мир — и не поверишь, что наш это земной спутник!

Подумали, что если бы на Луну «слетать» мог каждый? На дворе вообще-то век девятнадцатый. Век науки, век невиданного рывка человечества в будущее! Писатели книги фантастические пишут, про технику могучую — и народ, кто потемнее, лунных жителей увидеть просится, а кто осведомлённее — на каналы марсианские посмотреть рвётся (их как раз только что Скиапарелли открыл).

Так, в 1903 году мы к зданию Торгового дома на Лубянке пристроили флигель, где на крыше разместили новую общедоступную обсерваторию. И уже большой телескоп поставили, 6-дюймовый, Рейнфельдера, с вращением от часового механизма. А к тому музей тоже устроили. Только не космический, а технический, где разные физические и астрономические приборы собрали. И кабинет для чтения открыли. Отдали дань просвещению народному. Без всякого пафоса говорю.