Варвара Морозова

В день столетия уважаемого Саввы Васильевича Морозова, дорогого предка моего супруга Абрама Абрамовича, хочу написать о нём и о его прекрасной семье.

Не могу не восхититься его упорством и трудолюбием. Родившись крепостным, он постоянным трудом добился того, что выкупил себя и всю свою семью (а у него было уже четыре сына!) из крепости и стал свободным. Ткал дома плотную ткань нанку, делал шёлковые ленты, а также плис, который похож на бархат, но дешевле. Всё умение своё и знание тканей воплотил в прядильной фабрике, которую, кстати, построил на земле, выкупленной у его бывшего помещика Рюмина. И как после этого говорить, что крестьяне наши вялы, забиты и не имеют деловой хватки? Только по делам можно оценивать человека!

Только представьте себе: ещё вчера крепостной, Савва Васильевич в 1840-е годы уже сотрудничал с самим Людвигом Кноппом, известным предпринимателем, который поставлял в Россию самые передовые станки и машины. И то процветание, которого достиг мой дорогой муж и все его родные, заложено было именно тогда. Жизнь свою Савва Морозов закончил купцом 1-й гильдии, передав сыновьям огромный капитал и процветающие предприятия.

Отдельно хочу сказать о том, каких он вырастил сыновей: Савва Васильевич может быть примером истинного воспитателя и наставника. Елисей Саввич имел мануфактуру в Никольском, сын Захар управлял бумагопрядильнями в селе Глухово, у Абрама Саввича, моего свёкра, огромные мануфактуры в Твери. И, конечно, наибольших успехов добился Тимофей Саввич Морозов, самый младший сын. Для меня он стал настоящим примером служения обществу: имея огромный капитал, он переводил Московскому университету и Строгановскому училищу, содержал газету «Москва», а также был крупнейшим жертвователем на Московский промышленный съезд. Уверена, что его благие дела продлятся и дальше, и намерена брать пример и с него, и с моего дорогого отца.

С тех пор как в семье моей появились дети, я стала более чувствительна к вопросам воспитания и образования. Приняла решение: часть денег, коих у меня с избытком, направить на создание начального училища. Пусть дело малое, но за мной, надеюсь, последуют и другие.

Для близких

Исключить показ для Тани Хлудовой, Ольги Л., Абрама Морозова

Делаю запись лишь для близких друзей, потому что тяжесть на сердце невероятная, надо поделиться с кем-то и привести в порядок мысли.

Не осуждайте меня, дорогие мои друзья, лучше выслушайте, что сейчас происходит в моей жизни.

Вы знаете, что довольно долгое время я не появлялась в свете, мало принимала приглашения и редко откликалась на письма. Тому была причина.

Порою кажется мне, что на женщинах рода Хлудовых висит проклятие несчастной личной жизни. Судите сами. Сестра моя Ольга вышла замуж за Петра Николаевича Ланина, который, как известно было всем, не отличался верностью. Запись эта закрыта для глаз большинства моих читателей, так что признание это могу сделать спокойно. А помимо того, что был Ланин неверным мужем, он ещё и расхитил деньги, около полумиллиона рублей.

Вторая моя сестра, дорогая Таня, вошла в семью Мамонтовых. Казалось бы, известный купеческий род, уважаемые люди, вольностей не допустят, но в жизни Тани случилась по-настоящему роковая любовь. Она полюбила известного женского доктора Владимира Снегирёва, ушла к нему и с тех пор почти не появлялась, жила затворницей.

И, наконец, меня папенька выдал замуж за самого завидного жениха Москвы Абрама Морозова. Любви к нему я не испытывала, перед свадьбой плакала три дня, а по дороге в церковь выбросила обручальное кольцо (забыла, что в церкви ждёт кольцо венчальное). Но жила я с ним в достатке, муж искренне любил меня и всегда был ко мне внимателен и нежен. Однако и меня ждала беда.

В дела Абрама Абрамовича я не вникала, хотя он сделал меня пайщицей своих фабрик. Во многом, полагаю, в благодарность за рождение сыновей. В 1881 году я всё же заметила, что творит он что-то странное — скупает суровьё без меры. Он объяснил мне, что в торговле возник дефицит суровой ткани и он скупил всё, до чего дотянулся. Сделка принесла ему огромные барыши, и Абрам Абрамович повторял её ещё раз и ещё. В итоге чуть не разорил компанию, и близкие мои заподозрили, что движет им не корысть, а болезнь. И оказались правы: несчастный мой супруг страдал от душевного расстройства.

И ладно бы расстроил дела коммерческие! Состояние его ума было столь плачевно, что он стал подобен ребёнку. Несмотря на сложные мои чувства к нему, оставить супруга в беде я не могла и выполняла и выполняю свой долг перед ним — ухаживаю и облегчаю муки его настолько, насколько это возможно.

Вот так, любезные друзья мои. Никакие деньги в мире не избавят от помутнения рассудка, если уж это написано на роду.

Отец мой принял в нашей ситуации самое живое участие, приглашал лучших докторов, сам Сергей Корсаков, светило психиатрии, навещал моего дорогого мужа, но диагноз окончательный — полное сумасшествие.

Долго не было сил писать о жизни своей. Чёрный 1882 год унёс супруга моего, Абрама Абрамовича, и дорогого отца. Тем не менее жизнь продолжается, и события её не останавливаются ни на минуту.

Как вы, может быть, знаете, мой муж, который скончал свои дни так страшно, завещал мне 500 тысяч рублей с отдельным указанием, что я могу тратить их на благотворительность так, как сочту нужным. Быть может, история наша не знала ярких моментов любви, но мысли мои о необходимости служения обществу он всегда понимал и разделял. Плюс к этому оставил он мне и дорогим сыновьям нашим значительную часть паёв в различных предприятиях: от торговых контор до ситценабивных фабрик, от банков до страховых обществ. Всего наследство оценивалось более чем в 3 миллиона.

Так как дети мои на тот момент не достигли ещё совершеннолетия, управление предприятиями, а главное Тверской мануфактурой, самой прибыльной и процветающей, перешло в мои руки. Так что пришлось усмирить скорбь в душе своей и взяться за дела. Что отвлекло меня от чёрных мыслей. И знаете, про меня стали говорить, что я управляю заводами с мужской хваткой.

В этой связи прошу, если понадобится мне помощь и поддержка, совет и доброе наставление, не отказывать мне.

И снова с тяжким сердцем начинаю я писать, однако считаю необходимым высказаться на важную для меня тему.

В последнее время в свете ходят разговоры, которые начинались тихо, а сегодня уже звучат всё громче. Разговоры о том, что я, будучи состоятельной вдовой, попала под влияние людей, которые используют меня, как безвольное орудие, и тратят мои деньги.

Спешу успокоить господ, переживающих о сохранности моего капитала: деньги эти имеют отношение только ко мне и моим сыновьям. А значит, не вам рассуждать о том, как и на что направлять капитал.

В частности, многие говорят, что траты мои на газету «Русские ведомости» неосмотрительны и чрезмерны. Я же считаю издание это крайне важным и нужным для всего нашего общества. Газета эта может по праву считаться голосом той части общества, которое называют интеллигенцией. Она отстаивает идеи просвещения, много пишет о рабочем вопросе. Как же близко мне это! Как разделяю я мнение о том, что начальное образование должно быть всеобщим, а среднее и высшее — доступным и иметь более практическую направленность, чем сегодня.

Не случайно ещё в 1877 году я распорядилась об открытии ремесленных классов. И горжусь тем, что удавалось мне сделать. Сколько бы и что бы ни говорили обо мне, продолжу это дело, как и поддержку «Русских ведомостей».

Просто не верю, что так давно не возвращалась к своим записям. Извиняет меня лишь то, что заботы о ремесленных училищах я делила с заботами о семье. Ведь вторым моим супругом стал издатель «Русских ведомостей» Василий Соболевский, хотя обвенчаться мы не смогли. Но не об этом.

Главное, что снова могу поделиться радостью! Могла ли я думать, что моё преклонение перед талантом Ивана Сергеевича Тургенева выльется в благое дело, так нужное любимой Москве.

В сентября 1883 года мы все с прискорбием узнали о смерти Тургенева. Значение его для русской литературы было, на мой взгляд, столь велико, что нужно было достойно почтить его память. И я лично предложила Московской думе организовать публичную бесплатную читальню. 5 тысяч рублей я выделила на покупку книг, ещё 5 тысяч — в качестве капитала. Проценты с него шли на финансирование читальни. Кроме того, я взяла пока на себя содержание сего заведения, хотя через несколько лет планирую передать его городу.

До слёз тронуло меня то, что лучшие люди города приняли участие в составлении Устава читальни. Историки Владимир Герье и Дмитрий Иловайский, правовед Сергей Муромцев и многие другие помогли составить такие правила, чтобы это способствовало просвещению и общему благу. К примеру, в читальне можно брать книги на дом, надо лишь представить поручительство от учреждения или внести денежный залог. А можно читать прямо в зале, и это совершенно бесплатно!

И даже злой фельетон Чехова, который, как всегда, иронично рассказал о нашем новом здании, не обидел меня. Главное, что дом на Сретенском построен высоким, просторным, светлым, чтобы людям было удобно. Чтобы хотелось приходить и читать. И хотя близкие выговаривали мне за слишком высокие траты (26 тысяч стоила стройка), я не жалею об открытии Тургеневской читальни ни одной минуты! Пусть живёт и процветает в память о нашем великом современнике. Мне сказали, что в день бывает здесь почти 300 человек. Не это ли лучшая для меня награда?

Открыта! Клиника открыта!

Тем, кто близко знает меня, хорошо известно, что моя несчастная матушка умерла от опухоли, а Абрам Абрамович Морозов — от душевной болезни. В этой связи те нужды, которые испытывают московские доктора, не могут быть для меня безразличны. Я сочла своим долгом выделить деньги и участок земли на строительство клиники для лечения душевных болезней в память о моём муже.

Быть может, это станет главным делом моей жизни и самым главным памятником моему мужу, о котором я и сегодня не перестаю вспоминать. Открыта психиатрическая клиника Московского университета, и я верю, что теперь врачи смогут оказывать помощь тем несчастным, которых раньше считали безнадёжными. Потрачено на нее 425 тысяч рублей, но всё это не зря.

Здесь можно будет не только лечить, но и учить студентов, для них построена аудитория на 220 человек. Гордость нашей психиатрии, профессора Корсаков, Сербский и другие, будут читать тут лекции. И как же отрадно для меня, что рядом с клиникой памяти Абрама Морозова будет стоять больница для женщин, деньги на которую дал Тимофей Саввич. Строительство уже идёт и через пару лет будет закончено. Говорят, 40 женщин одновременно смогут там лежать. Поистине счастливое время для меня, когда я могу помочь и несчастным больным, и Московскому университету, куда, я надеюсь, уже совсем скоро поступит мой старший сын Миша.

Много лет прошло с тех пор, как родились мои дети, как впервые стали посещать меня мысли о том, что подрастающее поколение нуждается в более активной и живой поддержке, чем даёт им общество.

И я счастлива, что могу теперь направить действенные усилия на то, чтобы облегчить жизнь студентов, которые только делают первые шаги в жизни. После успеха ремесленных школ, после организации женских курсов пришла пора рассказать об Обществе вспомоществования нуждающимся студентам Императорского Московского технического училища.

Счастливы те молодые люди, которые учатся, не думая о куске хлеба. А если все мысли о плате за квартиру и о том, что завтра поесть? О каких академических успехах может идти речь? Сама приглашала к детям своим домашних учителей, и несчастных этих студентов хотелось сразу отправить на кухню плотно пообедать (что и делала). В этой связи, когда в 1895 году закрылись столовая и пансион технического училища (о глупости сего решения говорить даже не приходится!), Общество вспомоществования сочло своим долгом начать строительство общежития и столовой. И я счастлива, что моё содействие помогло найти деньги на эту благую цель.

И да, я просила помочь министра финансов, который, кстати, выделил на общежитие 100 тысяч рублей. А 113 тысяч собрали мы сами. И если надо будет, снова поеду в Петербург и пойду к министру! Но где жить и где поесть у студентов будет!

Дорогой сын, Иван @vanya_morozov!

Так долго не могу встретиться с тобой, ты всё время в делах и поездках. Может быть, моё сообщение здесь привлечёт твоё внимание.

Очень хочу поговорить с тобой насчёт строительства рабочего городка в Твери. Как я благодарна тебе за то, что ты поддержал моё предложение заменить ветхие деревянные рабочие бараки на хорошие корпуса. Как важно это начинание!

Спешу сообщить тебе, что проекты, которые ты передал мне при последней встрече, полностью меня устроили. Я рада, что у рабочих будут и общие кухни, и тёплые уборные в казармах. В будущем хочу я, чтобы всё, что нужно для удобной жизни, тоже было рядом: магазинчики, лавки, обязательно баня и больница, конный двор и школа. Люди, которые трудятся на нас, и трудятся напряжённо, достойны того, чтобы мы обеспечили им хорошие условия жизни.

Стала я уже почти старой и чувствительной, но это моё начинание должно было воплотиться в жизнь.

Как вы знаете, моя мать умерла, когда мне было всего шесть лет. Я не знала её любви и ласки, а всё потому, что её унесла страшная опухоль. Именно поэтому, когда Лев Лёвшин, директор хирургической клиники Московского университета, предложил построить лечебницу для раковых больных, я поняла, что это дело моей жизни. Тем более что я всегда считала, что жертвовать надо на учение и лечение.

В общей сложности Морозовы внесли 250 тысяч рублей золотом. В 1903 году клиника открылась, меценаты были удостоены огромной чести. Ведь её назвали «Институтом для лечения опухолей имени Морозовых». 65 коек, и на такое количество пациентов — 24 человека персонала! Операционные, чистота, последние достижения медицины. У нас, к примеру, есть рентгеновский аппарат, а учёные не только ведут лечение рака, но и изучают его. И как знать, может быть, поймут уже, как останавливать страшный процесс.

Если бы только знать, сколько блага принесёт этот институт, скольких людей спасёт.

Если бы только знать…