Приступая к реставрации здания, начинают с его диагностики. Как у врачей: сначала обследуют «больного», затем уже решают, как «лечить». И для обследования применяют все достижения научной мысли. К примеру, лазерную виброметрию используют для того, чтобы дистанционно измерить вибрацию объекта, — так обнаруживаются скрытые дефекты. Исследование можно проводить без подготовки. О том, насколько точна технология, говорит тот факт, что с лазерными виброметрами работают биологи, наблюдая коммуникации между насекомыми.

С помощью лазера многие памятники архитектуры чистят. Так, к примеру, было с Пизанской башней или с мраморными полами павильона «Концертный зал», построенного Джакомо Кваренги в Царском селе.

«Концертный зал» в Царском селе

Если есть утраты, лазерное 3D-сканирование позволяет представить объект в том виде, в котором он существовал в свои лучшие годы. Именно благодаря этой технологии удалось восстановить разрушенную во время Второй мировой войны барочную церковь XVIII века Фрауэнкирхе в Дрездене. Трехмерная модель церкви позволила реставраторам понять, где должны находиться уцелевшие фрагменты здания. И именно с помощью этой технологии восстанавливают после пожара Собор Парижской Богоматери.

Один из основных элементов процесса современной реставрации — цифровая 3D-модель строения. Очень важно перед началом работ изучить объект в мельчайших деталях, чтобы не столкнуться с неприятными неожиданностями слишком поздно. В 2013 году перед реставрацией храма Софии Премудрости Божией на Софийской набережной в Москве здание сканировали с помощью лазера и на основе полученных данных создали 3D-модель храма.

Используют в реставрации и станки с компьютерным управлением, на которых можно изготовить форму для отливки архитектурной детали, восстановленной, в свою очередь, с помощью 3D-моделирования.

Трехмерные технологии также позволяют изготавливать целые архитектурные элементы, если, конечно, нет возможности сохранить подлинник.

Так, на 3D-принтере были напечатаны башенки величественной церкви Богоматери Лакенской в Брюсселе — ими пришлось заменить элементы, потерявшие форму под воздействием дождя, ветра и времени.

Если объект реставрации содержит утраты, вопрос об их восстановлении — предмет отдельного экспертного анализа. Часто принимается решение о консервации памятника в том виде, в котором он дошел до наших дней.

К примеру, так поступили с руиной церкви Благовещения на Рюриковом Городище в Великом Новгороде. Из остатков храма XIV века, разрушенного в начале Великой Отечественной войны, сделали всесезонную музейную площадку-«матрешку». Во время работ по консервации руину накрыли стеклянной крышей, которая не видна снаружи и не портит исторический облик церкви. При этом внутри можно увидеть археологические остатки фундамента и стен храма XII века, который находился на этом месте до XIV века.

Для посетителей обновленный памятник из списка объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО открыли в 2019 году. При реставрации возможен также и «возврат к прежнему состоянию» — именно так переводится греческое слово «анастилоз». Согласно этому методу, фрагменты разрушенного памятника ставятся на место.

Так, к примеру, был восстановлен Афинский Акрополь. Тот же принцип используется при работе с закомарами Успенского собора Звенигорода — памятника рубежа XIV–XV веков. Реставрация, которая началась в 2009 году, выполняется с ювелирной точностью: например, были собраны воедино отдельные осколки подлинных каменных блоков.

Церковь Фрауэнкирхе в Дрездене

И упомянутая Фрауэнкирхе в Дрездене также восстановлена по этому методу: уцелевшие элементы памятника вернули на свои места. Недостающие фрагменты сделали из того же материала — саксонского песчаника, — из которого церковь была построена. При этом новые части отчетливо выделяются на фоне старой кладки здания. Это обязательный принцип анастилоза — неаутентичные «вставки» должны быть заметны.

Как правило, при реставрации специалисты стараются использовать или те же материалы, из которых памятник был создан, или материалы, близкие по происхождению. Но возможны и альтернативные варианты — все зависит от конкретных условий.

Так, для восстановления столетнего Антверпенского железнодорожного вокзала в ход пошел бетон. Дело в том, что природный камень, из которого был сделан вокзал, крошился. Из-за этого даже, когда еще здание не было в списке объектов культуры — туда оно попало только в 1975 году, — демонтировали часы, башенки и декоративные элементы.

Постепенно разрушался весь вокзал, шли даже разговоры о сносе, но потом решение было найдено. В 2009 году зданию вернули былое великолепие и превратили тупиковую станцию в современный железнодорожный хаб с новым подземным скоростным тоннелем. В 2011 году этот проект выиграл приз Евросоюза в области культурного наследия European Heritage Awards.

Еще один современный материал, который используют специалисты — стеклофибробетон. Это бетон, армированный стекловолокном. Он долговечнее многих натуральных материалов, легок, очень пластичен, и цвет может быть любой.

Храм Саграда Фамилия в Барселоне

Из стеклофибробетона делают декоративные элементы зданий. Этот материал, из которого можно создавать любые формы, используют и в самом знаменитом долгострое в мире — Саграда Фамилия Антонио Гауди.

Один из основных принципов в реставрации — историзм: при работе с памятником должны соблюдаться технологии его эпохи, применяться материалы, типичные для его времени (если это, конечно, осуществимо), изучаться архивные документы — чертежи, фотографии, в общем, все то, что поможет достичь высокой степени достоверности.

К примеру, при реставрации сказочного терема Сазонова в селе Асташово Костромской области была четко соблюдена технология, придуманная крестьянином Мартьяном Сазоновым в конце XIX века, архаичная даже для того времени: в качестве гидроизоляции фундамента использовалась береста. Такая скрупулезность позволила сохранить исторически ценные особенности этого уникального здания.

Конечно, в странах, где соблюдается принцип историзма, закон накладывает жесткие ограничения на эксплуатацию архитектурных памятников. Например, нельзя самовольно установить кондиционер на объект культурного наследия. Потребуется согласовывать и изменение цветовой гаммы фасада памятника.

Такого рода правила действуют во многих странах: в турецкой деревне Шириндже разрешено строительство только в сложившейся исторической стилистике, и все дома там белые. В России рядом с большинством объектов культурного наследия — в пределах так называемой защитной зоны — запрещается капитальное строительство, нельзя также изменять высоту и площадь уже имеющихся зданий.

Дом на Кикладах

На островах греческой Киклады высота строений не должна превышать 4,5 метра, а кондиционеры и солнечные водонагреватели владельцы должны прятать от чужих глаз. А в Италии маленьким городкам под названием борго, чтобы попасть в престижный клуб «Самые красивые борго Италии», надо соответствовать десяткам критериев, среди которых и запрет траффика, и отсутствие висящих над улицами проводов, и определенная цветовая гамма не только фасадов, но и крыш, не говоря уже о дверях.

Реконструкция, в отличие от реставрации, позволяет увеличивать площадь сооружения, делать пристройки и надстройки, то есть практически создавать новое здание. Впервые о том, что старые, отслужившие свое индустриальные объекты заслуживают шанс на вторую жизнь в новом качестве, заговорили британцы во второй половине прошлого века. Особенно этому поспособствовал нефтяной кризис 1973 года: промышленные предприятия закрывались, появлялось все больше бесхозных строений.

Реконструкция старых промышленных зданий (Силезский музей в Катовице)

«Черные дыры» мегаполисов — все эти бывшие депо, пожарные части, фабрики и заводы — постепенно из депрессивных территорий становились частью городской среды. Процесс получил название ревитализации. По сути, речь идет о приспособлении объекта под современные нужды, а также интеграции в городскую среду. Вот несколько ярких примеров:

Музей Орсе в Париже

Эльбская филармония в Гамбурге

Здание по проекту Захи Хадид в Антверпене

Здание бывшего Бахметьевского гаража в Москве